С самой минуты рождения женщина обречена на гораздо большие страдания, чем мужчина. Сама природа к ней была несправедлива. Муки деторождения самые ужасные, какие дано человеку испытывать. Время беременности, кормления тоже соединено со страданиями. А считается все это за нормальные явления, даже болезнью не называется. Между тем, сколько лет жизни отнимается у женщины этими нормальными страданиями, если она, живя нормальной жизнью, имеет 6 – 10 детей! Но помимо нормальных родовых страданий, у нее есть еще почти всегда страдания ненормальные, болезненные. Редкая женщина не страдает женской болезнью, причем часто болезни запускаются от ложного стыда, мешающего больным обращаться к докторам. Жизненные условия таковы, что трудящаяся женщина не может позволить себе после родов, да и перед родами того покоя, который для неё необходим. Возьмите поэтому всех наших крестьянок, жен рабочих и мастеровых, прислуг и увидите, что раз женщина родила, она непременно больна. Женщины не трудящиеся, богатые тоже болеют от уродливой жизни, которую ведут: бессонные ночи, проведенные за танцами, корсеты, сдавливающие грудь и живот, разные средства, применяемые ими во избежание тех же родов, и для них служит источником тех же женских болезней.
Между тем, мужчины очень редко болеют мужскими болезнями, а деторождение для них ничего, кроме наслаждения, не приносит.
Казалось бы, что женщина, обделённая от природы, предназначенная с самого момента рождения на невероятные страдания, призванная не только рождать детей, но и воспитывать их, должна бы пользоваться от человечества совершенно особым почётом. Так, по отзывам ученых, и было везде во времена глубокой старины. Тогда не было единобрачия и женщины жили с целой группой мужчин, которые между собой ревности не знали. Понятно, что всякий знал, кто у ребёнка мать, но отец ребёнка был вообще неизвестен. Таким образом, семья и род образовывались не по мужской линии – такой не было и быть не могло, а по женской. В то время женщина была главой семьи.
Мало-помалу стало пробуждаться в мужчинах чувство ревности. Началось это одновременно с возникновением чувства собственности. Прежде землей пользовался целый род (а роды были очень многочисленны), сообща. Земля была общая, и никто не мог сказать, что земля моя или твоя. Также общими были женщины, и никто не мог женщину назвать своей в отличие от не своей. Такое общее владение и пользование предметами называется коллективизмом. Но чувство зависти по отношению к земле или другой собственности, чувство ревности по отношению к женщинам, желание для себя иметь и сохранить навсегда лучшее, побудило людей перейти от коллективной формы пользования к частной собственности.
Землю поделили между людьми: она стала частной собственностью, из-за неё люди стали ссориться, враждовать. То же случилось и с женщиной, что и с землей. Мужчины стали смотреть на женщину, как на частную собственность. Это моя, а это твоя жена. Могли иметь и несколько жён. Главой семьи сделался мужчина и притом главой полновластным. Прежняя власть женщины в семье не распространялась на многочисленных мужей, а лишь на потомство, которое отца не знало. Теперь же власть мужчины проявлялась не только на потомстве, но и на жёнах, и главным образом на жёнах. Началось время рабства для женщин и рабства самого жестокого.
Девушку покупали себе в жёны или в наложницы, причём её согласия на это не требовалось. Жену за малейшее поползновение к измене муж мог убить, как собаку, тогда как сам он мог открыто и не стесняясь иметь и домашних наложниц и связи на стороне. Жена превратилась в рабыню.
Более или менее это рабство тянется до нашего времени у всех народов. Везде родители рады, когда родится мальчик, и на народившуюся девочку смотрят часто, как на лишний рот. Матери заранее, убаюкивая дочь, напевают ей о её будущих страданиях. Сама девочка завидует мальчику, что он мальчик и, наоборот, мальчик гордится тем, что он не девочка.
2. Женщина в настоящее время
В настоящее время положение женщины во многом улучшилось, а кое в чём стало еще хуже прежнего. Женщин не продают в рабство, - как бывало прежде, открыто мужу не позволено её убивать, это правда. Но зато во многом всё осталось по-прежнему. Зависимость от семьи полная, она, хотя в законе и не числится рабыней, но в действительности и по закону совершенная рабыня мужа. Первое право свободного человека идти куда хочет, жить где хочет, делать, что хочет, женщине не дано. В паспорте она числится «при муже» и без его разрешения отдельного вида на жительство не получает. Если она уйдет без паспорта, муж через полицию может себе её вытребовать. Сколько таких несчастных, бежавших от мужниных истязаний, снова возвращаются полицией к мужу да еще по этапу. Если женщина попытается жить неподалёку от места жительства своего мужа, где паспорта и не требуется, то и без полиции муж может прийти, взять её насильно и отвести к себе. Обратного быть не может. Муж может ехать куда и когда хочет, а жена должна тащиться за ним вместе с его лошадью или его собакой, как бы ни были бессмысленны его передвижения и хотя бы он этим разорял семью и губил будущность детей.
Итак, жена должна волей-неволей жить при муже. Таков закон. Она к мужу привязана. Ну, а дома?
Дома она опять-таки рабыня полная. И не чувствует она этого рабства, только если мужу её угодно будет пожалеть её и обходиться с ней по-человечески. Истязать жену муж может сколько угодно, нанося побои, таская за волосы, причиняя всякие страдания, лишь бы это не было признано опасным для здоровья. Ударил муж жену. Её жалоба не будет даже рассматриваться судом. Оскорбление жены - а побои это оскорбление - не наказывается по закону. Правда, по справедливому закону и жена может оскорблять, то есть бить мужа безнаказанно, но стоит ли говорить, что эти случаи настолько редки, что о них и говорить не стоит.
Не бьёт своей жены только тот муж, кто по своему развитию понимает, что это дурно. К сожалению, большинство народа этого не понимает и побои жены считает не только за нечто позволенное, но за неизбежное средство "учить" жену.
В дворянском кругу, в кругу чиновников, богачей, женщина еще найдет себе расправу против изверга мужа: найдутся влиятельные родственники, друзья, покровители, которые выхлопочут ей отдельный вид на жительство. Но что делать бедной женщине? Крестьянке, жене работника, прислуге? К кому ей идти? Везде её встретят насмешки. Везде её прогонят. Нигде она расправы не найдет.
Развод? Но и развод у нас для богатых. Бедному развестись нельзя, какие бы ни были у него на то законные причины. Церковь у нас тоже для богатых. Да к тому же для развода не могут служить причиной побои, истязания. Таков уродливый закон.
Что же остается бедной женщине? Остаётся одно: жить при муже, как бы он с ней ни обращался; исполнять его волю, чтобы избежать напрасных и подчас жестоких истязаний, тая злобу в сердце, смотреть ему в глаза, чтобы добиться сносной жизни: видеть разорение дома, детей, брошенных без учения на произвол судьбы; и всё терпеть, и всё переносить... словом, быть рабой до могилы.
Не много лучше положение женщины незамужней. Конечно, мы опять говорим не о богатых, там везде и всячески хорошо. А бедная девушка? Легче ей живется? Ведь она человек со всеми людскими желаниями, со всеми людскими страстями. Легко ей устоять бедной среди роскоши, одинокой среди веселящихся? Да так уж мир создан, что бедной девушке не сдобровать. А стоит раз ей поддаться искушению любви или соблазну роскоши или наконец - а это чуть ли не самое частое - насилию богатого хозяина и кончено... впереди её ждет одно: проституция и смерть! А что такое проститутка, как не временная рабыня всякого прохожего и не постоянная рабыня общества в его целом?
Мы здесь остановились, конечно, исключительно на специально женских страданиях. Мужчина - в семье глава. Он раб в другом отношении, но над женой он рабовладелец. Мужчина рабовладелец и тогда, когда за деньги покупает на время проститутку. Мужчина рабовладелец, когда деньгами к нему привязанная женщина или девица не в состоянии противостоять его гнусным преследованиям.
А женщина всегда и везде рабыня мужчины.
3. Женщина – товар
Мы говорили, что после тех времен, которые теперь считаются дикими, когда женщина была достоянием всех, настало время, когда каждая женщина стала считаться принадлежащею тому или другому мужчине. Началось «право» мужчины на женщину одновременно с правом на землю, которая прежде тоже была принадлежностью всех людей, а не отдельных лиц. С этого времени женщина перестала быть существом равноправным мужчине – она стала рабой, т.е. вещью. До брака она – вещь, принадлежащая родителям, после брака она – собственность мужа. Это так было и есть во все не дикие времена и притом во всём свете, от народов почти диких до самых образованных. Мы будем говорить преимущественно о русской женщине.
Что такое брак? Это союз мужчины и женщины для удовлетворения естественной, от природы в того и другую вложенной потребности продолжать человеческий род. Этот союз, как естественный, должен быть основан на естественном влечении мужчины к женщине и женщины к мужчине. При этом обоюдном стремлении друг к другу и может получиться возможное для людей достижение счастья, мирная супружеская жизнь и здоровое потомство.
Не тут-то было. Отец девицы, считающий себя её собственником, и будущий жених, мнящий себя будущим её владельцем, а иногда и не сам жених, а его отец – ибо и жених в некоем роде раб своего старика – за бутылкой водки начинают обсуждать «дело», ни дать ни взять, как если бы дело шло о кобыле или тёлке. Смотрят на невесту в разных местах и разных обществах различно. В городах не только у богачей, но и у бедных мещан, покупатель, т. е. жених, требует, в придачу к жене, ещё приданое. В деревнях, наоборот, продавец-родитель требует себе кладку с жениха. Ясно, что в деревне этот товар ценится дороже.
Действительно, для чего женится мещанин? Чтобы угомониться, чтобы теплее был свой угол. Жена его будет смотреть за хозяйством, его обстирывать, за ним ухаживать, но как-никак расходы увеличатся по дому, в особенности, как дети пойдут. Поэтому нужно приданое. И отец даёт приданое, ибо зачем ему дочь дома? Лишний рот да ещё – не дай ты Господи! – забеременеть! Дал приданое честь честью и развязался! И торгуются из-за приданого опять-таки как из-за кобылы на базаре. Сколько платьев и белья, и подушек, и ботинок… словом, до мелочей. И не понимают люди, что они сделали глупость: они совершили акт купли-продажи над человеком, над рабыней. И рабыня покоряется и из дома отца переходит в дом нового своего хозяина. Точно так быть должно! – и фарисей-поп торжественно их венчает, призывая имя божье на гнусную сделку. Часто, впрочем, стороны советовались до брака с попом, и он с ними вместе обсуждал число подушек и белья приданого.
У крестьян положение женщины другое. Там жена нужнее для полевых работ. Она и в родительском доме не в тягость, а где жених в доме, там она крайне необходима, хоть нанимай работницу! Поэтому тут отец, воспитавший девушку, берёт за свой товар еще кладку с жениха: шубу и полукафтаны, и валенки, и денег десять целковых… Опять как за кобылу на базаре. И опять поп на эту гнусность призывает благословение божье!
Это еще хорошо, когда нет насилий над молодыми. А то и жених, и невеста, и родители его, и родители её знают, что они друг другу постылы, что любят других, что жених уже сделал беременной одну невинную девушку, которая ждёт и призывает его, что невеста подчас сама беременна от другого, который тоже хочет её взять… Но пускай гибнут четыре жизни… Кладка или приданое уже обсуждены, магарычи выпиты, старики уже ударили по рукам и называют друг друга сватьями… Невеста «пропита», как говорят крестьяне, и дело свято! И поп всё это знает, он знает, что согласие на брак и жених и невеста дают из страха страшных истязаний и всё-таки кощунствует, призывая Бога в свидетели преступления. Пробовали жених или невеста в таких случаях говорить: нет, так поп притворялся, что сказано да, и продолжал венчание.
Так производится на Руси купля-продажа невест. Всё это делается «по закону». Продаются женщины и не по закону. Мало ли девочек-подростков продаются богатым бедными родителями? Мало ли жён продается мужьями? Случаев таких гораздо больше, чем принято думать. Бедняки, продающие жён и дочерей, молчат от стыда. Еще больше молчат об этом сами жертвы отвратительного торга. Стыд этот остаётся на всю жизнь, и могила уносит тайну их невольного разврата. Но послушайте разговоры богачей за бутылкою вина. О чём они говорят? О деньгах и о женщинах! О деньгах, сколько нажили на счёт трудящихся и нищих, сколько народу по миру пустили. О женщинах – сколько растлили невинных, сколько жён купили у мужей и потом, как они им надоели и как они от своих жертв ловко отделались. И всё это говорится без стыда, точно так быть и должно, точно женщина – дорогая игрушка, сделанная для удовлетворения их животных желаний.
С тех пор, как собственность богачей считается священной, наравне с землёй, домами и деньгами, товаром сделалась и женщина. И пока будет существовать это право собственности на землю и вещи, не перестанет быть товаром и женщина. Пока деньги имеют в мире решающее значение, страдать будут слабые. Трудящиеся слабее капиталистов – они страдают. Женщина слабее мужчины – она страдает.
4. Незаконные дети
Если находят подброшенного ребёнка или трупик ребёнка, то первое, что полиция начинает делать, это принимается за розыски матери. Если мать находится, то она привлекается к ответственности, как смела она подбросить ребёнка. Если ребёнок мёртвый, то происходит расследование, не убила ли его мать. И действительно, число матерей, убивающих своих детей, довольно велико.
Есть негодяи-фарисеи, которые в женщину за это особенно готовы бросить камень. Помилуйте, говорят они, вы говорите про доброе сердце матери, а сколько между матерями детоубийц, а отец детоубийца – редкость. Где же доброе сердце матери.
Фарисеи, вы фарисеи, говорящие так! Да можно ли винить девушку или женщину, подбрасывающую своего незаконного ребёнка, или даже, как это ни страшно, убивающую его? Подумайте, что ей предстоит вынести, если она решается оставить ребёнка при себе и воспитывать его. Если она бедна, её неминуемо ждет голод, не только её собственный, но и её ребёнка. Но голод пустяки в сравнении с нравственными страданиями, которые ей приходится выносить. Прежде всего её и её ребёнка начинают призирать, преследовать и мучить в семье. Знакомые подруги от неё отворачиваются. Ей перестают кланяться. Всякий считает себе позволенным смеяться ей в лицо, обзывать скверными словами. Первый фарисей-поп указывает на неё, как на грешницу. И пятно это ложится на неё на век: девушка-мать! И замуж выйдет, и муж ей простит, но пятно не смываемое – результат – ребёнок на лицо!
Но этого мало. Позор падает и на ребёнка. Незаконный, найдёныш, приёмыш – ведь это все ругательные слова, точно виноват ребенок, что родился так или иначе. Впрочем, теперь наши законодатели-мудрецы сделали великий шаг вперед: теперь не говорят незаконный ребенок, а говорят внебрачный, точно не всё равно. Дело не в словах, а в нелепо-ханжеском представлении людей о позоре рождения! Известны случаи самоубийства детей, которые не могли вынести насмешек товарищей по поводу маминого пятна, лежавшего на их рождении. И опять же их преследует эта кличка «незаконный» до старости и гроба.
Теперь скажите: какие силы надо иметь, чтобы вынести всё это матери? И если она, чтобы избавиться от этого вечного пятна, то кто посмеет, кроме священника и ханжи, осудить её?
И что должна чувствовать она, держа в своих руках несчастное создание, тоже осуждённое на вечное страдание за то, что мать его «пала»? И от этого сострадания, от этой безумной любви к ребёнку, матери часто делаются детоубийцами. Правда, большею частью убийством ребёнка скрывают свой позор. Но нередки и такие случаи, где мать убивает ребёнка и по-видимому спокойно идёт к судьям своим неправедным и говорит: судите меня, я родила его и убила его, чтобы избавить его от невыносимой жизни среди вас!
Каторга ждет несчастную. Попы накладывают на нее свои епитимьи.
Между тем, кто виноват в этом убийстве? Мать или то общество фарисейское, которое довело её своим ханжеством до убийства? Разберитесь-ка хорошенько и увидите, что мы с вами виноваты, читатель, тем, что, если мы сами и не бросаем в неё камень, то даём бросать его другим!
Ну, а отец ребёнка? Отец? Причем же тут отец? Отца ребёнка по закону не разыскивают. Не разыскивают под тем предлогом, что мать всегда можно уличить, а отец неизвестен. Мало ли могло быть у ребёнка отцов?
И сплошь да рядом настоящий отец глумится над своей жертвой, первый позорит её и, когда мать пытается возбудить в нём чувство отцовское, отталкивает её и громко высказывает ей гнусное предположение, что он, быть может, был не один... Иди, доказывай судом, что он отец!
Как ни скверны люди в своём стремлении порабощать других, пользоваться их трудом, но хуже их отношения к своим незаконным детям и к их матерям, которых они бросают, удовлетворив своей животной страсти, ничего себе представить нельзя. Общество, допускающее такую гнусность, должно быть перестроено на новых началах. Закон, делающий мать одну ответственной за последствия естественного акта любви, должен быть уничтожен. Но это возможно будет лишь тогда, когда не будет нелепых прав на наследство, ибо отцы отказываются от детей своих, чтобы не иметь их наследниками и не быть обязанными тратиться на их воспитание, и когда женщина не будет в денежной зависимости от своего мужа, ибо потому отказываются мужчины от своих любовниц, что не желают расходоваться на их содержание. А всего этого не будет при торжестве социализма.
5. Проституция
Положение бедной девочки ужасно в деревне, ещё ужаснее в городе. Когда ей сравняется лет четырнадцать, за ней начинается охота кучки негодяев, бедных, как она, и богатых. Красива она, пригожа – охотятся многие, за некрасивой – охотится народу меньше, но всё-таки охотится. Особым ухарством, особым молодечеством считается быть первым нарушителем девичьей невинности, девичьего счастья. Этой охотой на девичью невинность – я, конечно, говорю о бедных девушках, - занимается в городах, можно сказать, вся молодёжь: богачи, покупая их за деньги, прельщая нарядами, весёлой жизнью без работы, а бедняки, заманивая их увереньями в любви, обещаниями жениться, часто употребляя насилие.
В деревнях есть местности, где крестьянские парни также смотрят на девушек, как и горожане, но в большинстве крестьяне куда нравственнее. Их останавливает уже одно то, что среди этих самых девушек им предстоит брать невест. Но язва для трудящихся девушек – это барские усадьбы. Часто женщины и девушки, в погоне за куском хлеба, уходят на целые недели, а то и месяцы, на барские усадьбы. Там и устраивают ночлег где-нибудь под навесом – и спасибо они должны сказать, когда им дают соломы на подстилку! Так вот под этими навесами они открыто делаются добычей отвратительных охотников, начиная от барчуков, отдыхающих после экзаменов, от приказчиков и управляющих и кончая последним работником. Сюда приводят повеселиться подвыпивших гостей. Сопротивляться девушки не могут, во избежание потери работы. Несчастные из-за двугривенного, а то и пятиалтынного работают, не разгибаясь с четырех часов утра до восьми вечера под палящими лучами солнца. Но работы мало. Кроме работы она должна отдавать и честь свою.
Ужасным примером гибели девушки служат табачные плантации в Крыму. Весной разъезжают по соседним губерниям люди, набирающие сотни и тысячи девушек, которых нужда гонит на целое лето на работы. Условия жизни на табачных плантациях ужасны. Спят они все вповалку; кормят их впроголодь; заболела какая, не лечат; работа непосильная, причём их иногда подгоняют кнутом! Штрафы, вычеты… и в конце концов полное рабство у хозяев и всяких надсмотрщиков, которые не допускают у несчастных и мысли сопротивления.
Такие же картины наблюдаются на многих фабриках, где применяется женский труд.
Не лучше положение и той девушки, которую бедная мать вынуждена дать в услужение в город. Ее преследует хозяйский сын, шалопай, часто сам хозяин, гости приходящие. Вышла она, - а её то за тем, то за другим посылают хозяева – везде к ней пристают: в лавке приказчики, на улице вечером прохожие. Жалованья еле хватает на башмаки. А кругом роскошь. Да, человек же она тоже, как и другие, наконец. Почему же всем всё можно: ничего не делать, пользоваться всеми удовольствиями и благами жизни, а ей ничего нельзя никогда, кроме как торчать в кухне (часто им не дают угла) и слушать ругань хозяев. Животным дано любить, ибо такова природа людская, а ей нет! Замуж без приданого не берут. И вот ей говорят: помни седьмую заповедь: блуд – грех! Фарисеи проклятые! Да сделайте ей жизнь сносную, этой бедной девочке, дайте ей жить по-человечески, и в тысячу раз она чище вас будет…
Редкая прислуга не гибнет: приставания, насилие хозяев, искушение и соблазны всякого рода… и она падает. Но лишь только у неё ребенок – негодяй её бросит при хохоте всех окружающих. Ребёнок просит хлеба, а кормить нечем. А кто возьмёт прислугу с ребёнком? Да никто. И остаётся одно средство, чтобы не умереть с голоду – бросить ребёнка в воспитательный дом, а самой идти продаваться в публичный дом или по желтому билету. Все унижения, каким приходится подвергаться этим несчастным женщинам, все нравственные и физические страдания слишком известны, чтобы на них останавливаться. Смерть в лучшем случае в больнице, в худшем – под забором…
И существует эта мерзость, именуемая проституцией, тысячи лет во всех государствах с тех пор, как существует брак и существует собственность!
И все притворяются, что она неизбежна, что она – необходимое зло. Ведь, не будь продажных женщин, проходу от мужчин не будет «порядочным» женщинам! Вдумайтесь в эти слова. Мужчина имеет право иметь женщину и удовлетворять свои потребности. «Порядочная», т.е. богатая, женщина от этого пострадает. Так идите сюда, бедные девочки, отдавайтесь мужчинам против воли, обеспечивайте покой «порядочным» женщинам! Всем будет хорошо. Вы одни погибнете! Так что ж? На то вы и женщины, да притом бедные.
Пока все права будут в руках одних богачей, а обязанности лежат на одних трудящихся бедняках, пока на деньги можно будет купить всё от куска хлеба, до ласки невинной девочки – будет и проституция для удовлетворения «потребностей» мужчин и обеспечения их «настоящим» жёнам покоя от приставания, а их самих от риска заразы. Если проституция не самое ужасное зло современного строя, то это одна из самых отвратительных его болячек. Только тогда, когда нельзя будет «всего» купить за деньги, когда люди не будут делиться на богатых и бедных, только тогда женщина будет истинным равноправным товарищем мужчины, только тогда не будет проституции и продажных женщин. А будет это во всяком случае не раньше торжества социализма!
6. Женщина в обыденной жизни
Рассмотрим положение женщины в семье, забыв на время все ужасы проституции, с одной стороны, истязания родителей и мужей, с другой. Будем говорить об обычной семье, какая есть и быть должна по мнению теперешнего общества.
Если мужчина зарабатывает достаточно, чтобы прокормить семью, женщина по большей части сидит дома и занимается хозяйством. Это является как бы справедливым. Муж на стороне зарабатывает средства к жизни, заведует доходами, так сказать, производством семьи, а женщина наблюдает за хозяйством, за расходами, распоряжается потреблением. Сходи на рынок, приготовь пищу, выстирай белье, всё прибери, почини, почисти, за всем пригляди, о всём заранее подумай, позаботься – дело, как видите, нелёгкое.
Вторая обязанность женщины, кроме хозяйства – воспитание детей. С рождения первого ребёнка и до возмужалости последнего из детей, женщине всей надо уйти в воспитание их. Мать, говорят все, по природе ближе к детям, чем отец; женщина по характеру своему более подходящая для дела воспитательницы, чем мужчина. Прекрасно! С первого же дня его жизни пеленай его, обчищай его, корми его, убаюкивай его; болен ребёнок – ухаживай за ним по ночам, не спи, болей за него душой. Подрос ребёнок – учи его, следи за его поведением, приучай к делу, подумывай как дочь выдать замуж, как сына приспособить к самостоятельному делу.
Это лучший для женщины случай семейной обстановки, случай разделения труда между мужем, зарабатывающим, и женщиной, ведущей хозяйство и воспитывающей детей. И то трудно сказать чьё дело труднее и чьё легче.
Но много ли таких семей, где добывает средства один муж, а жена лишь занимается хозяйством и детьми? Таких, сравнительно, незначительное число. В громадном же большинстве случаев добывают и муж и жена. Что тогда происходит в семье? А происходит вот что: по добыванию средств заняты и тот и другой. Муж на фабрике, жена тоже на другой фабрике или на подённой; муж в поле пашет, жена полет или копается в огороде; муж косит хлеб, жена его вяжет; часто муж
на стороне работает, а жена и пашет, и косит, и делает все мужицкое дело. А дома, а дети? Да это всё опять-таки на обязанности женщины. Перед тем, как ехать в поле, баба должна всё приготовить, истопить печку, а вечером приготовить ужин, когда вернётся с мужем с поля. Зимой, когда в деревне мужу часто делать нечего, она и по ночам при лунном свете должна прясть, ткать, чтобы одеть семью.
Словом, в бедных, трудящихся семьях жена вместе с мужем добывает средства к жизни и кроме того ведёт свое особое женское дело по хозяйству и по воспитанию детей, какое оно там ни на есть.
Чья доля легче? Кому больше времени выспаться? У кого больше заботы? Всякий добросовестный крестьянин по душе скажет, что бабе труднее, что доля её тяжелее мужской. Обязанностей у женщины больше, чем у мужчины. Опять повторяем, что дело идёт только о бедных людях, которые кормятся своим трудом. Другое дело у богачей: деньги все и всех ровняют. И если у женщины много денег, так и она может ничего не делать, не иметь никаких обязанностей.
Зато прав у женщин меньше, чем у мужчин. С детства девочка в презрении. Мальчика отдают в школу, какая она ни на есть, учиться. Девочек часто не считают нужным учить. На что ей грамота? Прясть, ткать, да щи варить можно, и не зная грамоты. Так часто смотрит на женское дело тёмный русский народ. Забывают они, что грамотная мать в семействе может быть нужнее грамотного отца. Ведь на её руках не одна прялка и не одни щи, на её руках дети. Как она будет их воспитывать неграмотная? Не от того ли и умирает столько детей у нас, что матери их неграмотные? Конечно, бедность их губит и грамота не поможет, когда есть нечего, но нужно и уметь детей вынянчить и лечить: это целая наука, о которой имеется много книжек. Не женское ли дело, раз на них лежит воспитание детей, эти книжки читать, знать и применять?
Не матери ли могли бы, будь они грамотны, следить за обучением их детей в школе?
Но что самое возмутительное в отношении того, как смотрят на мужчин и на женщин, это то, что мужчинам разрешается многое, что женщинам воспрещается. Потребности в половой жизни и у мужчин и у женщин одинаковые. Между тем мужчине всё разрешено в этом отношении. Если молодой парень в городе или деревне гоняется за женщинами, никто ему это в укор не ставит. Никто никогда не спросит солдата из его семейных, да и сама жена на спросит, изменял ли он ей на службе: так это для всех кажется естественным. Коли отец семейства спутается с чужой женщиной, то ему, конечно, поставятся в вину лишние расходы, разоряющие дом, но самое дело для него постыдным не считается.
А девушка? А солдатка? А женщина? Если кого полюбит и отдастся, то кто не бросит в неё камень? Кто не поднимет на смех? Кто не сочтёт себя вправе её ругать последними словами? Не только мужчины, но и женщины сами, товарки её будут её призирать. Пятно это ляжет на неё на век. Старухам припоминаются грехи молодости. На что, кажется, закон Христов одинаков для всех: а что скажут попы? Какую грязь в бедную женщину не кинут эти фарисеи?
Выходит, что и природа то существует для одних мужчин.
Мужчина напился пьян, безобразничает, жену, детей колотит – это ничего, хоть каждый день, лишь бы денег много не пропивал. Женщина пьяная – да на неё всякий пальцем показывать будет. Невинная вещь – табак. А попробуй-ка женщина курить – её всё село просмеёт…
Примеров того, что к женщине люди относятся строже, чем к мужчине, можно привести сколько угодно. Женщину мерят одной меркой, мужчину другой. Женщине обязанности, мужчине права. Да в этом-то и заключается смысл рабства, что раб имеет обязанности по отношению к хозяину, а хозяин над рабом имеет права. Поэтому мы и говорим, что при настоящих порядках, при теперешнем сознании общества женщина является рабыней.
7. Гражданские права женщины
Умирает человек и оставляет сына и дочь. Большую часть наследства и в крестьянском быту, да и у богачей получает сын, дочь – меньшую. Не явная ли это несправедливость? Ведь для покойника дети небось равны. А из них дочери труднее жить на свете без денег, чем сыну: женщине деньги нужнее, чем мужчине. Между тем, и по закону женщина во всём обделении, даже в правах на средства к жизни. Понятно, что это усиливает её зависимость от мужчины.
Возьмите народное образование. Только за последнее время средние учебные заведения, т.е. гимназии, стали считаться столько же нужными для девочек, как и для мальчиков, хотя и теперь в женских учебных заведениях курс несколько короче и легче, чем в мужских. Но самая цель образования понимается различно для обоих полов. Мальчика готовит государство – да и не в России одной – для общественной и политической жизни, что бы сделать из него инженера, адвоката, доктора, чиновника, банкира, писателя; девочку учат постольку, поскольку это нужно ей в обыденной жизни. Курсы женских учебных заведений короче и легче, чем мужских. Для мальчиков кроме гимназий и реальных училищ, есть различные специальные заведения, технические, коммерческие, сельскохозяйственные. Если всё это и плохо поставлено, то потому, что образования у нас вообще боятся, но как никак мальчика к будущей общественной деятельности готовят. Девочку учат постольку, посколько это считается нужным для роли хозяйки дома и первоначальной учительницы и воспитательницы детей.
Так не стесняясь и говорят: из мужского заведения должны выходить государственные и общественные деятели, а из женского – хорошие матери семейства, точно женщина только для того и существует, чтобы рожать детей, ни дать ни взять, как заводская кобыла!
Сообразно с этим поставлено и высшее образование. Число мужских высших учебных заведений таково, что всякий, окончивший гимназию, находит себе место и в университете. Женских же общеобразовательных высших учебных заведений всего два в Москве и в Петербурге, так что попадают туда только редкие девушки, в виде исключения. Действительно, юридических наук в них не преподают, а учат только математике и словесности. Действительно, что учить женщину праву, когда она от рождения бесправна?
Учительницы же оказались необходимыми, причём учить им дают кроме низших школ только в средних женских, да и то в низших классах.
Еще одну область деятельности женщины себе отвоевали: это врачебную. Но и то не без больших споров даже и теперь. Лет тридцать назад открыли было женские медицинские курсы, потом опять закрыли, теперь опять завели в Петербурге, заводят и в Москве.
Только эти две уступки женскому делу и сделаны: их допускают в учительницы и во врачи. А кроме этого ничего. Женщина-инженер, женщина-адвокат, женщина-чиновник, да об этом с усмешкой говорят даже многие, считающие себя защитниками и сторонниками человеческой свободы. Свобода, конечно, это вещь хорошая, но не может же, по их мнению, быть равная свобода для женщин и для мужчин. Что женщины могут заниматься почти всем тем, чем занимается мужчина, видно из того, что их допускают до дела только в весьма ограниченном числе, и притом на низшие только должности, больше на такие, куда мужчин не хватает. Мировым судьёй женщина быть не может, а письмоводителем при судье может. Начальником станции должен быть мужчина, а телеграфисткой почему не быть и женщине? Женщины могут быть и чиновниками, работать, как другие, но при условии, чтобы получать небольшое жалование и чтобы их было не более пяти, ну десяти чтоль из ста.
Выходит, что всевластный мужчина не хочет равноправности женщин не только потому, что считает её неспособной к работе, а потому, что боится её конкуренции. Это особенно заметно за границей. Во Франции доктора открыто восстают против женщин-врачей, потому что они могут отбить у них практику, т. е. средства к жизни. Вот до какого озверения и, вместе с тем, до какой наглой откровенности доходят люди.
Очень важно, что наши все бюрократы, сидящие на министерских и иных местах, чувствуя свою бездарность, думают: «По совести мы ничего не делаем, и не умеем делать, только небо коптим, да казну грабим. Женщины честнее, добросовестнее, да и не глупее нас. Пусти-ка её, да она все теплые места у нас отобьет…»
Но даже и на тех поприщах труда, где женщина допущена работать наравне с мужчиной, например, в деле народной школы или медицинской помощи, совершается явная несообразность по отношению к женщине. За одну и ту же работу мужчина получает большее вознаграждение, женщина меньшее. Так, во многих местах земство платит учителю, скажем 30 рублей, а женщине, которая в ту же школу поступает на его место – 20, а то и 15 рублей. И притом спросите любого гласного – он вам скажет, что ученики в школе у учительницы не только не хуже, чем у учителя, но часто даже лучше. Чем же объяснить такую разницу? Почему оплачивается не труд, кто бы его ни нёс, а лицо трудящееся, глядя по его полу? Если разница цены понятна в подённой плате за физический труд, ибо женщина не поднимет столько, сколько поднимет мужчина, то почему не одинаково оплачивается труд умственный, когда качество его одинаково?
Понятно, что это опять явная несправедливость по отношению к женщине.
Если вы поразберётесь в тех миллионах и миллиардах, которые тратятся на умственный труд чиновников от высших до низших включительно, всяких адвокатов, нотариусов, инженеров, техников, бухгалтеров и т. д., то увидите, что вряд ли сотая часть из них попадает женщинам. Не понятно ли после этого, что, не имея другого выхода, женщине остаётся идти в рабыни к мужчине, или в проститутки?
Примеров неравенства женских прав и мужских можно привести сколько угодно. Но остановимся на одном. Почему, когда в деревне говорят про души, то имеют в виду не всех жителей деревни, а лишь мужчин? Точно нет у женщины души?
У крестьянина пять сыновей и вот, будучи сам семь, он получает на 6 душ земли. А если у его соседа пять дочерей, то на то же число едоков у него всего одна душа земли. А хлеба то, небось, женщины едят столько же, сколько мужчины. Очевидно, это явная несообразность. Сами крестьяне это прекрасно понимают во многих местах, и начинают землю делить не по мужским душам, а по едокам. Но сотни лет крепостного права считали только мужские души. Ревизии делались на мужские души. Теперь закон говорит о мужских душах. Не легко всё это переделать, когда и в кровь и в плоть всосалось дикое понятие, что женщина не человек.
И теперь ещё вы часто слышите у крестьян: как же можно равнять женщину с мужчиной? Небось, она в солдаты не идёт! Да, не идёт. Можно было бы сказать на это, что и женщина на войне несет громадный труд и подвергает свою жизнь опасности, в качестве сестры милосердия, что в разных государствах, когда родина была в опасности, женщины и в сражениях приносили немалую пользу. Но пусть труд сестры милосердия будет легче труда солдата, пусть случаи геройства женщин будут лишь исключениями.
А мы вас спросим: что мужчины рожают? Где больше страданий? В женских родах, или в сражениях мужчин? Где больше умирает людей: женщин ли родами или мужчин на войне? Всякий, подумав хоть немного, поймёт, что женщины страдают в общем больше, умирают несравненно чаще в родах, нежели мужчины на войне. Всякая женщина предпочла бы отбыть солдатчину, нежели рожать детей. Сама природа была несправедлива по отношению к женщине, а люди, чем облегчить её подвиг матери, её же лишают гражданских прав…
8. Политические права женщины
Подати и повинности женщина платит наравне с мужчинами. И поземельные, и земские, и акцизы разные не знают ни мужчин ни женщин. Если в чём женщина провинится, то по суду она отвечает также как и мужчина. И тюрьма, и ссылка, и виселица для них одинаковы. Почему же тот же закон делает различия в их правах политических?
Сорок пять лет у нас собираются земские собрания; существуют думы городские. Почему гласным в них могут быть только мужчины? Ведь выбирают гласных по их имуществу. Имуществом владеют и женщины. Почему же они не имеют не только право быть гласными, но и выбирать гласных? Земства и думы заведывают школами, больницами, дорогами. Во всём этом женщина нуждается столько же, сколько и мужчина. Платит она земский и городской сборы одинаково. Понимает в этих делах столько же, сколько мужчина. Отчего же у женщины права урезаны? Понятно, что тут явная несправедливость.
Теперь собралась какая ни на есть государственная дума. Женщины в ней могли бы многое сказать по правде, что нужно русскому народу. Женщине-матери, родившей детей, заботящейся о них, так же дороги интересы подрастающих русских граждан, как и мужчинам. Почему её нет в думе? Почему она не выбирала членов её? Причина одна, что чиновники, которые пишут законы, богачи, которые идут в думу, смотрят на женщину с презрением. У них грубая сила и они ей злоупотребляют.
Такое же положение и во всех других государствах. В немногих только, и то в небольших, женщины пользуются такими же правами, как и мужчины, в деле выбора народных представителей. В одном американском штате женщины пользуются всеми правами уже лет тридцать. И вот теперь оказывается, что дела от этого не только идут не хуже, но даже лучше. В особенности женщины заботятся о народной нравственности. Они в своих семьях наиболее страдают от пьянства, разврата и мотовства своих мужей, поэтому и заботятся о том, чтобы пьянство было по возможности затруднено. Как природные воспитательницы, они с особенной любовью относятся к школьному делу. Везде, где женщины участвуют в выборах, не только не заметно от этого никакого ущерба для дела, но наблюдается несомненная польза.
В Европе во всех этих государствах, которые считаются образованными, в Англии, Франции, Германии, женщины политических прав не имеют. Первым государством в Европе, где женщины получают права не только выбирать народных представителей, но и самим быть избираемыми – это наша ближайшая соседка Финляндия, давно связанная с Россией тем, что у неё общий монарх. Ей посчастливилось получить новые права, по которым выбирать своих представителей в палату будет весь народ без исключения, в том числе и женщины. В России все лучшие люди, которые борются за свободу, в один голос требуют, чтобы женщины имели такие же права, что и мужчины. Будем надеяться, что когда мы добьёмся этих прав, женщины не только будут избирать членов будущей Народной Думы, но и попадут в неё. Русская женщина много пострадала в борьбе за свободу, и России на пути к её равноправию нельзя не показать доброго примера другим государствам.
Какие же доводы приводятся теми, которые против политических прав женщин?
Прежде всего говорят, что женский ум не может равняться с мужским. Сама природа, дав женщине назначение быть матерью, может быть вложила в неё более мягкое сердце – сердце доброе они допускают у женщины – но разве можно, говорят они, женский ум сравнить с мужским? И вот ссылаются на поговорку, что у женщины волос длинен, а ум короток.
Но поговорка эта, как и большинство поговорок, приводится лишь для красного словца. Поговорки составлялись не народной мудростью, как принято думать, а теми же народными угнетателями, которые народ держали вечно в потёмках, сочиняли для него безбожные законы, и этими же поговорками, между прочим, старались затуманить его, чтобы он о себе много не думал и дал водить себя за нос.
Действительно, говорят, что женщина глупее мужчины и что гласным или членом думы ей быть нельзя. А управлять страной женщина может? В восемнадцатом веке после Петра Россией правили исключительно женщины. Четыре императрицы и одна правительница сменяли друг друга. Были между ними жестокие женщины, но не глупее были они, чем цари, с которыми они чередовались. Много зла принесла России Екатерина Великая, но ум её никем не оспаривался. И не только ум, но и сила воли. Она окончательно закрепостила народ, отдала его на съедение дворянству, но в энергии, в твёрдости характера ей, конечно, отказать нельзя.
Странное дело: в истории всех стран есть имена великих цариц: Елизавета английская, Мария Терезия Австрийская, Изабелла испанская – все эти царицы умные и сильные: посильнее любого мужчины.
Выходит так: царицей полновластной женщина быть может, а в земстве или думе ей не место? Неужели не поймёт всякий, что это нелепость? Ясно, что цари для себя пишут законы по другому, чем для своих подданных.
Женщин учат кое-как, лишь бы она умела кухонную книгу читать, да и ребят грамоте учить; тем не менее, наша соотечественница Ковалевская прославилась как великий ученый математик, и была профессором университета, конечно, не в России… Недавно русская ученая Кюри прославилась в области химии.
А выбирать старосту в деревне, депутата в парламент женщина не может!
Здесь надо сделать оговорку. В тех американских и австралийских маленьких государствах, где женщины и мужчины по закону равноправны, оказывается, что женщины правами своими пользуются гораздо меньше, чем мужчины. Не только их незначительное число попадает в парламент, не только ни одной женщины не было министром, но и выбирать-то депутатов идёт гораздо меньше женщин, нежели мужчин. Это явление наблюдается везде, где теперь есть равноправие.
Но из этого отнюдь не надо выводить заключения, что женщина менее способна к политической жизни или что она меньше интересуется политикой. Безусловно нет.
Дело в тех проклятых условиях, в которых женщина живет у себя дома. Обед надо приготовить, за детьми надо присматривать. Если муж и жена оба уйдут заниматься общественными делами, то семья останется без обеда, дети без присмотра. Кому-нибудь надо остаться дома. Кому же, как не жене-рабыне? Какой должен быть выход из этого положения, мы увидим дальше.
9. Женщина в богатстве
При теперешнем общественном строе наибольшее значение имеет не столько грубая сила, сколько деньги. Деньги часто решают вопрос победы или поражения на войне. (В японскую войну Россия побеждена оттого, что деньги, предназначавшиеся на войну, расхищались генералами и чиновниками) Деньгам подчиняется грубая сила. Поэтому, говоря о женщине, мы имели в виду бедную женщину.
Богатая женщина является такой же поработительницей бедных и трудящихся, как и богатый мужчина. Она тоже всё своё благосостояние строит на чужом труде, сама живя в своё удовольствие и ничего не делая. Понятно, что семейная жизнь для неё не является тем адом, какой сложился для женщины бедной семьи. Муж не будет богатую жену колотить уже потому, что держится её богатства и боится его потерять. И если бы богатой женщине семейная жизнь оказалась бы в тягость, то все к её услугам. И отдельный паспорт ей добыть ничего не стоит, и получить развод, и найти второго мужа. Деньги дадут ей все права, которых нет в законе. И жандармы, и попы, и чиновники – все к её услугам.
Понятно, что и гражданских прав богатой женщине не нужно. Ведь не нужно ей быть врачом, или адвокатом, или идти в чиновники – ей и без заработка хорошо живётся. Не нужно ей и учиться, а чтобы ездить в театр да любовные письма писать – науки большой не нужно. Да и всякие учителя и профессора к её услугам – было бы только желание учиться. За деньги наука сама им придет на встречу.
Еще менее нужны ей политические права. Домогаться свободы ей не нужно, ибо свобода ей может только принести вред. А влиять на выборы она может своим капиталом гораздо больше, нежели, если б у неё было право подавать свой голос.
Естественно, что богатые женщины стоят всеми силами за старые порядки, так же как и богатые мужчины.
Больше всего видно значение денег для женщин в отношении их к вопросам нравственности и во взгляде общественности на них, когда они нарушают законы нравственности. Если бедная девушка по нужде или по неопытности, или, наконец, по любви забеременеет, то все от неё отвёртываются. Если бедная женщина полюбит кого и это станет известно, все считают её безнравственной, падшей тварью. Но женщины высших кругов общества во много раз развратнее бедных. Богатая женщина ничего не делает с утра до ночи. Не мудрено, что она развратничает: надо ведь чем-нибудь время заполнить. К тому же она всегда имеет возможность лучше охранить тайну своих любовных дел. Времени довольно, чтобы устраивать какие угодно свидания: всегда к их услугам разные сводни, которые за деньги им помогут схоронить концы; наконец, если она забеременела, то искусные врачи произведут выкидыш или путешествие за границу даст ей возможность скрыть следы своей шалости; если же забеременела девушка, то всегда найдут человека, готового на ней жениться и покрыть её грех. За деньги и беременная найдёт жениха.
Но что всего отвратительнее – это то, что взгляд на нравственность совсем иной, когда дело идёт о богатой женщине, нежели, когда провинится бедная. В бедную все бросают камень и позор её остается на всю жизнь. Богатой её грешки прощаются. Если богатая женщина обзаведётся любовником, ей это в вину не ставится. За глаза про это говорят, улыбаются, но от нее не отворачиваются, с ней знаются и скоро всё это забывается. Да разве разврат в высших кругах такой, как низших! Он во сто раз хуже. И те самые, которые с негодованием отталкивают бедную девушку, отдавшуюся кому-нибудь по любви, считают весьма естественным, что богатая барыня чуть ли не каждую неделю меняет любовника. Самая безнравственная женщина больше всех кричит о нравственности, когда дело идет о её горничной. И чем выше положение в обществе женщины или мужчины, тем законнее их разврат. Возьмите королей. Любовницы короля французского Людовика XIV при жизни королевы открыто признавались таковыми. Им отводился особый дворец. К ним назначали придворных дам и кавалеров, разных князей и графов; к их ручке подходили министры; они ездили в золотых каретах, являлись на все придворные торжества. Словом, любовницы короля пользовались громадным не только почётом, но и уважением всего народа, с которого брали деньги на их безумную роскошь. Когда страсть короля охлаждалась, все придворные девицы ждали, как величайшего счастья, что король обратит своё внимание на них и удостоит своей лаской.
У нашей императрицы Екатерины Великой был длинный ряд любовников всяких сословий, которые доходили до высших ступеней в деле управления Россией и войском.
Незаконные дети монархов всех стран, и не только монархов, но и их родственников, не только не подвергались насмешкам, но с самого рождения носили получали титулы князей и графов и сразу попадали в самый высший дворянский круг. И те же дворяне за людей не считали незаконных детей бедной девушки.
Причем же тут закон? Причем таинство с кружением вокруг алтаря? Книжники они все и фарисеи, одной меркой меряющие честь богачей, а другой честь бедных людей!
10. Женщина трудящаяся
Как смотрит на женщину простой русский народ, рабочие и крестьяне? Многие, плохо знающие народ, думают, что крестьянин на свою жену смотрит чуть ли не как на скотину и во всяком случае ставит ее гораздо ниже себя. Действительно, часто приходится слышать, что муж бьет жену, что он её обижает, что он изнуряет её непосильной работой, что он сам пьянствует, а с женой обращается плохо. Если мужика назвать «бабой», то это считается оскорблением. Выходит, как будто,что крестьянин считает женщину во всяком случае ниже себя.
Но совсем не то впечатление получается, если посмотреть на отношение к жене того же крестьянина, когда случай делает его более сознательным. Молодёжь, которая училась в каких ни на есть школах и потом имела возможность почитать кое-какие книжки, уже далеко в этом отношении ушла вперед. Правда, взгляд на женщину, как источник половых наслаждений, есть и в молодёжи, но бить жену, изнурять непосильной работой считается предосудительно. Если жена ушла, за ней не гонятся через полицию, как это делается в глухих деревнях. Тоже и у рабочих. Всё больше и больше проникает сознание, что женщина не раба, что она такой же человек, как и мы, с такими же способностями, с такими же правами.
Если послушать сознательных рабочих, говорящих на митингах или ведущих между собой частный разговор, никогда вы не отметите в их речах ни малейшего презрения к женщине. Никогда сознательный пролетарий не забудет упомянуть о полном равноправии женщин в будущей свободной России.
Возьмите и многочисленных крестьян, посылающих своим депутатам наказы. Ни разу, говоря об учредительном собрании на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, они не забывают добавить: без различия вероисповедания и пола. В разных местностях общины переходят от развёрстки земли по мужским душам к распределению её по едокам. Когда на сходе приходится ещё слышать грубые и презрительные выражения по адресу женщины, то всегда находятся сознательные голоса, поднимающиеся на защиту её.
Сознание, что женщина такой же товарищ мужчины, как и он сам, с неимоверной лёгкостью проникает в трудящиеся классы народа, т.е. рабочий пролетариат и трудовое крестьянство, несмотря на то, что так недавно все думали, что крестьянин и всякий простой, тёмный человек на Руси с презрением относится к женщине.
Да и как ему и не относится к ней с презрением, когда все «учителя» толкали его на это. Родится ребёнок: мальчика поп в сороковой день вносит в алтарь, девочку лишь подносит к царским вратам. Женщине в алтарь войти нельзя, точно она какое-то нечистое создание, которое одним присутствием своим осквернит святыню.
Роды, великий акт, природой возложенный на женщину, делает её по уродливому закону на сорок дней «нечистой». Нечистой делается женщина и в другие, природой установленные для её организма сроки. Давно ли в церковные хоры допускаются женщины, а в деревнях и теперь многие священники не позволяют женщинам становиться на клирос и петь. За венчанием дьякон во всю глотку орёт: "жена же да боится своего мужа". Слово «бояться» неправильно переведено. В апостольском послании говорилось про «почитание» мужа, а у нас это понимается так, что муж должен держать жену свою в страхе. Наше духовенство, отродясь крепостническое, и в проповедях и в разговорах унижает женский пол, вопреки Христову учению.
Унижает женщину и закон, лишив её прав, и школа, не дающая женщине того же образования, которое доступно мужчине.
Вот почему наш крестьянин плохо обращался с женой: ему это внушили его же враги: дворяне, чиновники, попы.
Но раз народ становится сознательным, он начинает понимать, что всё это внушено ему его же врагами. И вот рабочий и крестьянин, – крестьянин меньше рабочего, ибо для него менее доступен свет истины – начинает смотреть на женщину, как на совершенно равного товарища. И в работе, в жизни, и по отношению к хозяину, помещику или капиталисту, и на митинге, и в демонстрации, и 9-го января, когда царское правительство расстреливало безоружную толпу – женщина шла и идёт, как равноправный товарищ трудящегося народа.
- Нечего у нас женщинам бояться за свою равноправность – говорят рабочие на митингах. – Мы никого никогда притеснять не можем и не будем, потому что сами ниже всех. Мы, вечные рабы капитала, не хотим иметь рабов сами. Мы друг друга зовём «товарищами». Товарищами для нас будут и женщины, а не рабынями…
Где же та духовная сила, которая борется с законом наших попов, с законом наших чиновников и помещиков и которая оказывается сильнее их братоубийственного учения? Откуда проникло в народ это сознание равенства женщины и мужчины во всех отношениях? Ведь недавно ещё, каких-нибудь двадцать лет тому назад, никто и не мечтал, что женщина могла быть равна мужчине во всех отношениях. А пришло к нам это понятие с распространением великого учения, которое известно под названием социализм. Прежде думали, что с уничтожением крепостного права и самодержавия, народы будут свободны. Социализм доказал, что пока будет царство капитализма, будет и рабство. Социализм сплачивает все трудящиеся массы в одно целое и готовит их к великой борьбе с капитализмом. Социализм раскрыл людям глаза и на женский вопрос. Только у социалистов женщина стала товарищем. И насколько это по душе пришлось русскому трудящемуся люду, мы видим потому, что сознание равенства обоих полов проникает в их среду легче и скорее, нежели всё учение о социализме.
11. Женщина-интеллигентка
Кто не слыхал за последнее время про Спиридонову? Она, молодая девушка, недавно кончившая курсы гимназии, не вынесла зрелища невероятных страданий, которым подвергал тамбовских крестьян губернаторский чиновник Луженовский, и застрелила его. Побои, неслыханные оскорбления, насилие, которым она подверглась со стороны казака Абрамова и полицейского Жданова, вогнали ее в чахотку, и теперь весь вопрос в том, умрет ли она в России или успеют её довезти до каторги.
За что она подвергла себя страшным страданиям, каторге, смерти? Надеялась ли она что-либо за это получить? Нет! Она страдала за людей, она принесла себя в жертву за тамбовских крестьян.
И таких женщин много на Руси. На плахе умерла Перовская, от пули Волкенштейн, на каторге десятки лет страдала Фигнер. Сколько таких убито на улицах, когда они шли с рабочими на манифестациях во имя свободы.
Откуда эти женщины? Из богатых? Из трудящихся? Нет! Это особый тип русских женщин – интеллигенток. Их нельзя назвать принадлежащими к классу трудящихся, ибо они своими руками большей частью не работают. К богатым их, конечно, причислить тоже нельзя, хотя многие из них вышли из зажиточных семейств. Нет, это русские интеллигентные девушки, большей частью учащиеся или учившиеся в разных высших учебных заведениях и посвятившие себя во имя социализма служению народу.
Если Россия поразительным распространением в ней социалистического учения обязана главным образом учащейся молодежи, студентам, то из них, трудно сказать, чьё участие наиболее ценно: молодых людей или девиц? Молодых людей, занятых проповедью и распространением социализма – больше, потому что больше доступно для мужчин само образование, нежели для женщин. Мужская молодёжь выставляет быть может больше ученых, занимающихся научно социализмом и содействующих дальнейшему развитию социалистической мысли. Но женщина в общем отдаётся этому святому делу с еще большим пылом. Она больше ещё, чем мужчина, забывает себя, думая лишь о страдающем народе и о борьбе с его врагами.
Женщина-интеллигентка не гнушается чёрной работы в своем деле. Она не требует для себя особого почёта и мест в разных комитетах, откуда распоряжаются. Нет, она готова всю жизнь ходить по маленьким собраниям в четыре, пять, а то и в десять человек и всё проповедовать и разносить дивное учение социализма. Так она проводит время между народом и тюрьмою, готовая часто, если понадобится, принести в жертву и жизнь свою.
Когда работник и крестьянин, сделавшись сознательными, начинают бороться против богатых классов – это понятно: они борются для себя. Им же лучше будет при социализме. Другое дело интеллигенты. К чему бы, казалось, им рисковать? Наука, которая им далась, даёт ведь средства к существованию. Женщина-врач могла бы себе лечить, сколько душе угодно, учительница давала бы уроки. И зарабатывали бы они себе денег не только на обиход, но и под старость. Но они не только умеют относиться с понятием ко всему происходящему на их глазах, но и имеют внутреннюю потребность жить не для себя, а для других. За это их и называют интеллигентами.
Интеллигентки многие всецело отдаются работе в народе, уделяя для себя лишь немного времени, чтобы заработать кусок хлеба. Другие же проникают в народ в виде учительниц, фельдшериц, сестёр милосердия, служащих на железных дорогах – словом, прибегают ко всем средствам, чтобы проникнуть в народ, несмотря на то, что это сопряжено с большими трудностями. И известны случаи, где глаза раскрывались на причины крестьянских страданий у целых сёл, а то и целых волостей под влиянием одной какой-нибудь учительницы.
Недалеко то время, когда такую учительницу готовы были передать в руки полицейских палачей те самые крестьяне, на благо которых она весь свой век работала. Слово социализм было словом страшным. Думали, что социалисты – народные враги, которые хотят обогащаться на счёт народа. Да так думали еще недавно!..
А теперь! Теперь народ учительницу-интеллигентку принимает с восторгом, а в социализме начинает видеть то учение, которое одно может дать ему счастье…
12. Борьба за женские права
Теперь уже все понимают, что добиться каких бы то ни было прав обездоленные классы могут только борьбой. Права не даются; они берутся. И берутся они после тяжёлой, почти всегда кровавой борьбы. Так народы, которые борются с ненавистным им самодержавием, берутся за оружие и силой отвоёвывают себе политические права. Теперь у нас, да и во всём свете, предвидится другая, куда более страшная борьба трудящихся классов с классом капиталистов, не работающих, но пользующихся трудом бедняков. Всякому ясно, что эта борьба не может пройти без кровопролития.
Другое дело борьба женщин из-за своих прав. С кем им бороться? С мужчинами? Вооружаться женщинам, чтобы бороться с мужчинами? Очевидно, это нелепость. Женщине приходится бороться, но иначе.
Борьба эта из-за женского равноправия началась в Европе уже несколько десятков лет тому назад, а у нас в России за последнее время. Образуются общины женские, женские союзы, читаются лекции, собираются митинги. Стараются убедить мужчин, что надо им согласиться на это равноправие. При этом под равноправием понимается гражданское и политическое равноправие. Но мы видели, что это равноправие далеко не так важно, как равноправие семейное.
Кто же борется таким образом? Оказывается, что в этих союзах женского равноправия не участвует женщина-работница, женщина-крестьянка, женщина-интеллигентка, а только женщина привилегированного буржуазного класса, та женщина, которая в равноправии ищет расширения поля деятельности своей, а не раскрепощения от мужчины.
Мы видели, что женщина сделалась рабыней мужчине тогда, когда началось понятие о собственности, когда сила стала в деньгах. Оказывается, что главный женский враг – капитализм. Он толкает их в пропасть проституции, нищеты, позора. И даже если бы наши дамы и выпросили себе политическое равноправие, то громадная масса бедных женщин своими правами бы не воспользовалась, привязанная к дому горшком щей и детскими пелёнками. Нечего и говорить, что положение бедной женщины от этого не улучшится. Страдания женские происходят от их общественного положения, а не от отсутствия политического равноправия.
Это прекрасно сознали женщины-работницы и интеллигентки, а потому они и не участвуют в женской борьбе.
Посмотрим теперь, в чем заключается эта борьба буржуазных наших дам. Они из сил вон выбиваются, чтобы доказать своим братьям и мужьям, что и им, дамам, нужно место в парламенте. Не к народу они обращаются, а к так называемому общественному мнению. Для народа вопрос женский решён. Женщина – товарищ мужчины. Освободится мужчина от рабства капитализма - освободится с тем вместе и женщина от ига мужского.
К сожалению, общественное мнение у нас не одно и тоже, что голос народный. Наши буржуазные парламенты, наши верхние слои пока еще в рядах народных врагов, хотя и говорят от имени народов.
Как же эти верхние, капиталистические и образованные слои относятся к женскому равноправию? В лучшем случае с улыбкой снисхождения. Самые образованные люди, профессора, говорящие во имя народа и народной свободы, считают, что женскому вопросу теперь не время. Некоторые, правда, обещаются стоять за женские права, но забывают о них, когда доходит до дела. И если они и согласны дать политические права женщине, то только потому, что хорошо сознают, что эти права не освободят женщину от капиталистического гнёта.
Истинное спасение женщины от рабства в социализме. Тогда только она перестанет быть товаром, слугой, утехой, рабыней богачей. Поэтому сознательная женщина, трудящаяся или интеллигентная, хорошо это понимает и никаких специальных женских вопросов не поднимает. Вместе с трудящимся мужчиной она борется с капитализмом. Она чувствует, что если бы она в этой борьбе социализма с буржуазным строем отделилась бы от мужчины, она отчасти перестала бы быть его товарищем, каким она является теперь.
В женских союзах мы слышим такие речи: женщинам надо объединиться для борьбы за свои права. Поэтому нам, интеллигенткам (буржуазные дамы тоже считают себя интеллигентками), надо идти к женщинам работникам, крестьянкам и проповедовать им, что надо бороться за женские права, что надо организоваться, объединиться. Такие речи нам кажутся даже смешными. Дамы, не могущие обойтись без горничной, брезгливо относящиеся к девушке матери и к её «незаконному» ребёнку, хотят проповедовать у работниц и крестьянок теорию женского равноправия! Не кажется ли это насмешкой над здравым смыслом? И не лучше ли бы было им самим пойти поучиться у трудящегося люда, как разрешить женский вопрос? Не лучше бы было, кабы они постарались сами пропитаться этим духом действительного равноправия и товарищества между мужчиной и женщиной, каким проникся сознательный трудящийся народ и который так доступен пониманию бессознательных из них?
Мы не хотим этим сказать, что женские союзы вредны или даже бесполезны. Нет. Пользу некоторую они приносят, хотя бы тем, что приучают высшие слои к мысли о равноправности, хотя бы гражданской и политической. И это, конечно, было бы шагом вперед.
Но какую пользу могли бы принести эти самые женщины, если бы добивались не только этих прав, но и полного раскрепощения женщины единственным возможным путем приближения женщины к социализму?
Но увы! Мы видели, что богатая буржуазная женщина и теперь является не столько угнетённой, сколько угнетательницей трудящихся женщин. И требовать от них, чтобы они искренно боролись с женским рабством путем социализма нельзя.
К женщине же угнетённой, трудящейся, но не понимающей, где корень её страдания, надо постоянно обращаться с одной и той же проповедью социализма. Капитализм – вот враг всех трудящихся и сугубый враг для бедных женщин. Бороться с ним значит бороться за женскую свободу, за женское счастье.
Это и делают наши интеллигентки, отказывающиеся от личного счастья, чтобы добиться счастья всех женщин, всего человечества!
Честь им и слава, и успех в их тяжёлой работе!
13. Когда будет окончательное освобождение женщины
Сама природа обделила женщину. Муки деторождения, большая подверженность к заболеваниям женского организма в области половой жизни, всегда будут присущи женщине. Всегда она будет страдать больше мужчины. Тем важнее исследовать вопрос, каким путём она достигнет истинного равноправия, а не только кажущегося. Не будет ли её жизнь хуже мужской и после введения социалистического строя?
Для этого нам надо остановиться на сущности социализма. Чтобы удовлетворить своим материальным потребностям, чтобы не страдать физически, человечество должно производить те товары, в которых нуждается. Природа не даёт сама пищу, одежду, жилище. Чтобы всё это иметь, люди должны приложить труд и знание. Трудом и знанием люди производят всё, что им нужно. Для этого они обрабатывают землю, работают на фабриках, в мастерских. Это есть область производства. Затем всё ими произведенное так или иначе распределяется между ними, а затем используется. Это область потребления.
Теперь в этих двух областях существует странное противоречие. Производят товары, работают над их добыванием и обработкой трудящиеся, а потребляют их преимущественно капиталисты, богачи, сами не работающие, а лишь пользующиеся работой других. Эта вопиющая несправедливость и будет уничтожена при торжестве социализма. Скопление капитала в частных руках при социализме не будет. Земли, фабрики, мастерские, машины – все эти орудия производства будут принадлежать не капиталистам, а всем людям. Они и будут потреблять всё то, что производят. Одни не будут пользоваться за счет работы других. Производство будет обобществлено. За труд платы не будет, а всякий будет трудиться, чтобы пользоваться тем, что зарабатывает. Трудиться будут люди не на богача, как теперь, а на себя, т. е. на всех людей. Наемного труда не будет. Труд тоже будет обобществлён. Не будет классов богачей и трудящихся; не будет и борьбы между ними.
Чтобы разобраться в том, какое при этом будет положение женщины, надо обратиться к потреблению.
Люди живут семьями. При социализме, понимаемом как обобществление капитала, труда и орудий производства, семья будет обеспечена продуктами труда. Она получит сколько нужно пищи, одежды, материалов для жилища, земли для постройки. И будет вести своё отдельное хозяйство. Но большинство социалистов стоит за семейную жизнь, за то, чтобы у каждой семьи было своё хозяйство.
Спросите сознательных крестьян, да и интеллигентов-социалистов, и предложите им, чтобы и потребление было обобществлено, т. е. чтобы у отдельной семьи не было своего дома, а чтобы жила она в помещении, принадлежащем целой общине, чтобы ели они общую пищу, а не варили каждая семья свою – и вы сплошь да рядом услышите ответ: как? мне нельзя будет себе и щей горшка иметь по вкусу, какой я хочу? И жить мне век свой с семьёй в гостинице? Нет, слуга покорный, я хочу иметь своё хозяйство. До коммуны человечество не доросло. Позже, может быть, и придём мы к этому, а пока об этом мечтать рано.
Коммуной называется общественное хозяйство; коммунизмом – такой общественный строй, где частного хозяйства нет, т. е., другими словами, где и потребление обобществлено, а не только производство.
Другой вопрос, который разделяет социалистов, это воспитание детей. Кто должен воспитывать детей, семья или община? Большинство стоит за воспитание детей в семье, причём ссылаются на любовь родителей к детям и на то, что нельзя сравнивать домашнее воспитание с общественным. Дайте мне воспитать своих детей, как я хочу, говорят социалисты. Выходит так: сапоги шить должен специалист-сапожник, дороги строить специалист-инженер, а детей воспитывать может и должен всякий – точно воспитание детей не есть специальность гораздо, может быть более мудрёная, нежели шитьё сапог и постройка дорог.
Теперь посмотрим, какое будет положение женщины при таком социализме без коммуны? Пусть капитал, труд и орудия производства обобществлены. Богачей нет. Все семьи обеспечены одинаково. Но что произойдёт внутри семьи? У каждой свой домик или, в городах, своя квартира, свой горшок щей, свои дети, своё хозяйство. Кто будет варить эти щи? Кто будет обмывать и обстирывать детей и смотреть за ними? Кто будет вести хозяйство? Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что вся эта работа будет и при таком порядке лежать не столько на мужчине, сколько на женщине. Работа по домашнему хозяйству и по воспитанию детей не будет распределена равномерно. Женщина будет всё-таки привязана к дому более, чем мужчина. Полного равноправия, равенства не будет. Будучи привязана к дому, женщина не будет в состоянии осуществить во всей их полноте и своих гражданских и политических прав. Конечно, прекратится её рабство от капитализма. Ничто не будет толкать её на путь проституции, детоубийства, но свободной, в полном смысле этого слова, она не будет. Она будет рабой своего хозяйства.
Наиболее сознательные социалисты, научно разрабатывающие подробности будущего строя, на это обыкновенно говорят, во-первых, что коммунизм необходимое следствие социализма. При этом прибавляют, что техника, машины, электричество будут доступны и во всяком мелком хозяйстве и облегчат домашнюю работу.
Из этих двух доводов один противоречит другому. Если коммунизм подразумевается под социализмом, то почему об этом больше не говорится и не пишется? Почему не разрабатывается научно обобществление потребления, как разработано обобществление производства? А если техника может в скором времени сделаться настолько доступной всем, что и в маленьких хозяйствах упразднится ручной труд, то зачем нужно говорить про коммуну? Тогда, очевидно, она не нужна.
Дело в том, что в технику, настолько доступную всем, что вести хозяйство будет не труд, а удовольствие, вряд ли кто сам верит искренно. Напирать же на коммунизм социалисты боятся, чувствуя, что народ к нему не подготовлен. Жить всем в гостинице, не иметь «собственного» угла, огорода, не иметь возможности, а может быть и права коверкать своих детей, как кто хочет – это пугает людей, привыкших быть полновластными в «своей» семье, в «своём» углу…
Итак, положение трудящейся женщины много хуже, нежели положение мужчины тоже трудящегося. Близок великий день социализма, который уничтожит гнёт богачей. Велик он и для мужчин и для женщин, еще более мужчин, страдающих от этого гнёта… но у женщин останется ещё неравенство, связанное с горшком щей и пеленками ребёнка.
Надо смело смотреть будущему в глаза и стараться себя не обманывать. Социализм даст женщине освобождение от её главных невыносимых страданий. И кроме социализма к этому освобождению другого пути нет.
Начнётся новая эра счастья для вековечной рабыни. Женщина будет товарищем мужчины и в школе, и в работе, и в общественной и политической жизни. Но полного равенства в семье она и с социализмом не получит.
Ей предстоит ещё отдельная борьба, борьба с мужчиной. Но эта борьба не будет кровавой, как борьба из-за политических прав или борьба с капитализмом. Это будет борьба мирная, культурная борьба убеждения.
Мужчина-социалист, мужчина-товарищ женщины, сам увидит, что женщина в семье, как её теперь понимают, всё-таки будет иметь положение, подчинённое ему. И он будет тяготиться этим неравенством. Не сразу, быть может, но перелом в его образе мыслей совершится неизбежно: он предпочтёт отвыкнуть от старых привычек всевластного домохозяина, от «своего» горшка щей, от «своего» права воспитывать детей, как Бог на душу положит, и скажет жене своей: пойдём, товарищ, жить в общественном доме, есть общественную пищу, воспитывать детей в общественной школе! И женщина только тогда будет вполне свободна!
И если эта свобода еще не социализм, то ведёт к ней только социализм, а не какие бы то ни было политические права и женские союзы.
Социализм открывает свои объятия всем, и скорее всего броситься в эти раскрытые объятия нужно сознательной женщине!