ПАМЯТЬ О НЁМ СВЕТЛА
Большое село Вишневое широко и привольно раскинулось по берегам рек Лесной Воронеж и Вишнёвки. Поля местного хозяйства в северной части вплотную подступали к аэродрому. В летнее время здесь проходили практику будущие военные летчики-курсанты Тамбовского и Борисоглебского военных авиационных училищ. Ранним утром, если погода была лётная, окрестности оглашались рёвом реактивных двигателей. Это на взлётные полосы выруливали истребители или штурмовики. Гул не смолкал весь день, а перед закатом солнца он сменялся громкой музыкой.
На этот призывный звук из окрестных сёл и деревень по дорогам и тропкам на аэродром стекалось большое количество людей разных возрастов, от младших школьников до пожилых. Но преобладала, разумеется, молодёжь. Здесь можно было послушать хорошую современную музыку, потанцевать, сплясать, позаниматься на спортивных снарядах, а с наступлением сумерек - бесплатно, прямо под луной и звездами, посмотреть кино. Здесь бойкие девчата присматривали себе военных кавалеров. Сельским парням, разумеется, не нравилось, но они вынуждены были терпеть, сознавая их явное преимущество. А многие ребята с нескрываемой завистью поглядывали на курсантские погоны с блестящими золотистыми «птичками».
Может, это аэродромное соседство и породило у Жени Плужникова из села Вишневое затаенную мечту стать лётчиком. Вместе с друзьями, Юрой Кулаковым и своим тёзкой Пустынниковым, за домом, во дворе, облюбовали площадку и начали строить самолёт. В дело пошли узлы и детали от сельскохозяйственных машин, дюралевые трубки от раскладушек и другие подручные материалы.
Конечно, такому самолёту не суждено было взлететь, но для друзей он был хорошим тренажёром. Каждую свободную минуту они стремились проводить на своём аэродроме у самолёта. Поочерёдно садились в кабину летать. До побеления суставов сжимали штурвал, двигали его на себя и от себя. При этом дружно завывали, изображая натужный гул самолёта при крутом подъёме или пикировании. Всё это сопровождалось стрельбой из пулемётов и бомбометанием по воображаемому противнику. Но если в это время над аэродромом происходили показательные полёты, то ребята выключали свой тренажёр и с замиранием сердца, до боли в глазах всматривались в бездонную синеву неба, где опытнейшие инструкторы демонстрировали фигуры высшего пилотажа. Это были годы счастливого, безоблачного детства.
На пустынном кладбище, что через дорогу от села Вишневое, есть могила, на которой, чаще чем на других, появляются свежие цветы: в День Победы, в День защитников Отечества, в день вывода наших войск из Афганистана и 22 июня. В такие дни сюда непременно приходит невысокого роста, тщедушный, но упрямый и несгибаемый старый человек, инвалид Великой Отечественной войны, Василий Егорович Плужников. Он смотрит на надгробие и молча разговаривает с тем, кто лежит под могильным камнем. В который раз ласкает затуманенным слезой взором обжигающую пронзительную надпись: «Плужников Евгений Васильевич, 1960-1980 гг.» Это его сын, тот самый Женя, который мечтал стать лётчиком. Велико и незабываемо горе отца, пережившего сына...
Очень короткими оказались жизнь и биография Евгения Васильевича Плужникова. Они уложились в двадцать лет и девять дней. Что же было в его короткой жизни? Отец, Василий Егорович, храбро сражался на фронтах Великой Отечественной войны, ранен, имеет ордена и медали. О нём не раз писала районная газета «Староюрьевская Звезда». Профессию защитника Отечества считает самой важной. Поэтому он поощрял детские устремления сына стать военным лётчиком. Но он хлебнул и послевоенного горя. Длительное время работал в разрушенном сельском хозяйстве, в том числе был и председателем колхоза, знает цену хорошим механизаторам на селе. Будучи человеком очень практичным, он советовал сыну, что в мирное время не обязательно всем и сразу идти в военные, надо приобрести какую-то специальность, например, механизаторскую. Она всегда пригодится в дальнейшем, хоть в армии, хоть в гражданской жизни.
Евгений прислушался к советам опытного отца и сразу же после окончания Вишневской средней школы поступил в Новиковское училище механизации. А через шесть месяцев уже стал дипломированным механизатором широкого профиля. Непродолжительное время проработал в местном Госплемзаводе имени Ленина трактористом. А потом, как и большинству его сверстников в эти годы, захотелось посмотреть, а что там за пределами родного села? Уехал в Подмосковье, в город Люберцы. Поступил работать на машиноремонтный завод, опять же по механизаторской специальности. Оттуда 10 апреля 1978 года был призван на военную службу. Ему посчастливилось попасть в прославленное Кантемировское соединение. У дисциплинированного, исполнительного Евгения служба пошла хорошо.
«Здравствуйте, родные мама, папа, брат Юрик. С приветом солдатским спешит к вам Женя. Недавно, 17 июня, приняли присягу. Волновался, но всё шло нормально. Теперь я настоящий солдат, чувствую какую-то ответственность». Так писал Е. Плужников 22 июня 1978 года. В этом же письме он интересовался друзьями и поручал брату Юрке увидеть Машу Адамову, узнать, почему от неё не приходят письма, почта тут виновата или что другое. Вскоре после этого бодрого письма он стал хорошим механиком-водителем боевой машины пехоты. Пригодилась гражданская профессия.
Сохранилось ещё одно письмо. Оно уже из Туркестанского военного округа. Женя извинялся перед родственниками за долгое молчание и сообщал, что служба идёт отлично, находится в городе Ашхабаде: «Сейчас тут жарко, температура 28-30 градусов. Сегодня праздник - День Победы. Очень хорошо поели и сейчас отдыхаем. Сюда приехали, то есть прилетели самолётом 6 мая утром. Здесь уже давно всё в зелени и цвету. Мама, напиши, сделали ли отцу операцию и как он себя чувствует. Раньше я просил выслать часы и бритву. Мне пока ничего не присылайте, пишите только письма».
К этому времени Женя уже знал, что ему, как и многим сослуживцам, предстоит Афганистан... Это письмо 1979 года, как и предыдущее за 1978 год, по штемпелю отправления датировано роковым для нашей страны днём памяти и скорби - 22 июня. Случайное совпадение или дурное предзнаменование?
1 января 1980 года в семье Плужниковых праздновали не только Новый год, но и отмечали день рождения Жени. Ему исполнилось 20 лет. Ждали скорого возвращения. Весной кончался срок службы.
Вместо долгожданной встречи, холодным январским днём из райвоенкомата привезли сообщение: «Прошу известить гражданина Плужникова Василия Егоровича о том, что его сын, рядовой Плужников Евгений Васильевич, 1960 года рождения, выполняя воинский и интернациональный долг, верный военной присяге, проявив геройство и мужество, погиб 9 января 1980 года».
14 января 1980 года родители Евгения получили цинковый гроб с телом сына. В Вишневое одновременно прибыло два автобуса военных. Всю ночь у гроба стоял траурный военный караул. Наутро состоялись похороны. Проводить земляка в последний путь пришло всё село. Потом на поминках только за столами было более 200 человек. А на кладбище - скорбные речи, последние прощания, слёзы, автоматные залпы над свежей могилой...
Вот и теперь, два десятилетия спустя, раны безутешного горя не зарубцевались в сердцах родителей. Ох, как трудно, как тяжело говорить с ними на эту тему. Отец, В. Е. Плужников, старый солдат, пытается крепиться. Но становится больно и неудобно смотреть на его вздрагивающую седую голову и изуродованное войной лицо.
- Я плохо помню всё это, - говорит Василий Егорович, - а с моей женой Марией Ивановной случился обморок, я постоянно находился при ней. Все происходящее плыло перед глазами и в сознании, как в тяжёлом кошмарном сне, сердце как клещами сдавливала боль, и хотелось, чтобы поскорее всё кончилось...»
В доме Плужниковых бережно хранят орден Красной Звезды, которым их сын награждён посмертно. Они ничего не знают об обстоятельствах его гибели, да и вряд ли когда узнают. Время будет продолжать неумолимо двигаться вперёд. Будут даваться различные оценки по факту ввода наших войск в Афганистан. Но пусть тень злословия никогда не коснётся светлой памяти Евгения Плужникова, настоящего солдата, сохранившего верность военной присяге, честно выполнившего свой воинский долг.
Е. ЦУРИКОВ